банковской карты. Во-вторых, он потребовал, чтобы Йюд повторил под запись на магнитофон набор фраз, которые в дальнейшем предполагалось использовать для «нарезки» нужного текста на телефонный автоответчик. Вагнер принёс в ванную комнату магнитофон, и Трой повторил за Бантином всё, что тот потребовал сказать.

Добившись нужного результата, Бантин велел Влассакису принести из комнаты коробку с различной хозяйственной мелочёвкой. В ней, в частности, лежали тонкие медицинские перчатки и клейкая лента. Бантин засунул в рот Йюду носок и заклеил губы клейкой лентой, после чего принялся с новой силой избивать жертву. Влассакис, по его уверению, вышел из ванной комнаты, поскольку был не в силах наблюдать происходившее, но Бантин велел ему вернуться.

Перед тем как убить жертву, Бантин проделал кое-что неожиданное: он стал на колени перед ванной, в которой лежал шокированный всем происходившим Трой Йюд, и громко сказал, что ему уже довелось убить кое-кого. Бантин назвал поименно всех, умерщвлённых к тому времени людей, наблюдая, как расширяются от ужаса глаза Троя. Явно не желая прекращать понравившуюся игру, Бантин спросил у Хэйдона, не позабыл ли он кого? Хэйдон тут же отозвался и снова повторил те же имена.

Для душения Троя убийцы использовали самодельную гарроту – верёвку, охватывающую шею и закручиваемую при помощи палки (палка играет роль рычага, позволяя душителю экономить силы). Во время следствия Влассакис признал, что помогал закручивать рычаг гарроты. По его уверению, он делал это из соображений гуманности, дабы скорее умертвить Троя и тем самым сократить его мучения. Однако опыт с гарротой преступникам не удался – верёвка лопнула. Потерявший терпение Бантин схватил концы верёвки и затянул её без всяких изысков.

В дальнейшем Хэйдон и Влассакис деятельно помогали Вагнеру и Бантину спрятать тело. В частности, они поехали в хозяйственный магазин, где купили коробку резиновых перчаток и рулон самых крепких мешков для мусора. И то, и другое использовалось при постмортальных манипуляциях. Погибший был завёрнут в полиэтиленовые мешки для мусора и обвязан верёвками, а для удобства транспортировки вдоль тела была привязана длинная рукоять домкрата. Труп был спрятан в сарае во дворе дома. Спальня убитого и ванная комната были приведены в порядок.

После того, как все эти работы были закончены, вся компания направилась в ресторан поесть. Влассакис успел даже заскочить в аптеку и приобрести там метадон. Чувствовал он себя не в своей тарелке, но старался не подавать вида.

Важно было сообщить Элизабет Харви внушавшую доверие версию исчезновения её сына, но Бантин по этому поводу не ломал голову долго. Это, кстати, указывает на то, что он уже имел в голове продуманный план действий, которому дотошно следовал. Вещи Троя и его одежда были собраны в один мешок, который был погружён в автомобиль Хэйдона. На этой машине Хэйдон и Вагнер покинули место преступления, а Бантин принялся «оборудовать сцену» в доме. Он бросил несколько компакт-дисков Троя в аквариум с рыбами, разбил стакан в гостиной, разорвал пару журналов и опрокинул журнальный столик – всё это было призвано имитировать короткую, но горячую драку. После этого Джон обсудил детали легенды с Влассакисом, ибо именно Спайридону предстояло сыграть главную роль в обмане матери.

Когда Элизабет Харви вернулась домой, преступники устроили маленькую комедию. Бантин рассказал, будто братья подрались, а он их разнимал, и пока Джон успокаивал Спайридона, Трой куда-то умчался, а куда именно, никто не знает. Некоторое время мамаша была спокойна, но затем решила позвонить на сотовый телефон Троя. К тому моменту, когда Элизабет Харви собралась это сделать, Бантин уже успел подготовить небольшой аудиофрагмент из тех фраз, что Трой наговорил «под запись» на магнитофон перед самой смертью. Этот фрагмент был записан на автоответчик его сотового номера. Любой, позвонивший на телефон Йюда, слышал его голос, объявлявший, что ему всё надоело, и он хочет попутешествовать в одиночку. Элизабет Харви, услышав в телефонной трубке такое, быстро потеряла интерес к судьбе сына и более не беспокоилась о том, где он и что с ним происходит.

На следующий день после убийства Джон Бантин привёз в своей машине новую пластиковую бочку, купленную в строительном супермаркете. Бочка была меньшего размера, чем те, в которых находились тела Гардинера, Лейна и Портера. Засунув труп в бочку головою вниз, Бантин понял, что крышку закрыть не получится – мешают ступни. Этот пустяк Бантина не смутил, он объявил Влассакису, что сейчас они устроят «мясорубку». Взяв с кухни нож, Джон безо всякого трепета сделал круговые надрезы вокруг голеностопов, а затем быстро отделил ступни. Отделённые части тела он засунул в ту же самую бочку. После этого крышка закрылась. Примечательно, что во время этой возни с третьей по счёту бочкой, Бантин не поленился открыть две другие. Ему явно доставляло удовольствие рассматривать гниющую плоть, он комментировал наблюдаемый процесс разложения, шутил насчёт запаха и вообще странно воодушевлялся. То, что у нормального человека могло вызвать тошноту и сильный стресс, даже депрессию, на Бантина оказывало влияние прямо противоположное – он возбуждался и приходил в отличное настроение… Яркий пример некрофилии!

Трой Йюд был безработным и получал пособие, а потому неудивительно, что Бантин сделал всё, чтобы заполучить эти деньги. Сначала он великодушно разрешил Влассакису пользоваться банковской карточкой брата, но месяца через три попросил Спайридона отдать её ему. Тот, разумеется, не посмел отказать глубокоуважаемому шефу. Как показало следствие, деньги по карте Троя Йюда снимались вплоть до середины марта 1999 г. Поскольку для получения денег требовалось подтверждать статус безработного, преступники заполняли соответствующие формы-заявки. Следователи «Диаграммы» отыскали эти документы в архивах социальной службы и провели их криминалистическое исследование. Оказалось, что шесть заявок заполнены рукой Джона Бантина, одна – Спайридона Влассакиса, на некоторых из них были найдены отпечатки пальцев Роберта Вагнера. К осени 1998 г. преступники уже до такой степени обнаглели, что подавали документы в официальные органы от имени убитого ими человека даже не пытаясь имитировать его почерк. Уверовали, по-видимому, в свою абсолютную безнаказанность.

Прошло менее месяца, и уже вполне сложившаяся преступная группа совершила новое преступление. На этот раз жертвой смертельной лотереи, которою словно бы разыгрывал среди своих приятелей Джон Бантин, стал 18-летний Фредерик Брукс. Этот молодой человек уже упоминался в настоящем очерке: после убийства Гардинера в сентябре 1997 г. именно он звонил Зуритте и требовал передать преступникам документы исчезнувшего человека. Прошёл ровно год, и буквально день в день жизнь Фредерика Роберта Брукса (Frederick Robert Brooks) пришла к тому же печальному финалу, что и бедолаги Гардинера.

Фредерик был сыном Джоди Эллиот, сестры Элизабет Хэйдон, той самой, что проживала вместе с Элизабет и Марком Хэйдоном. К осени 1998 г. Джон Бантин закрутил с Джоди роман, что, однако, не мешало ему делить кров с Элизабет Харви, матерью Влассакиса (вообще, Бантин проделывал такие фокусы неоднократно – ещё будучи женат на Веронике Трипп, он открыто сожительствовал с Элизабет Харви и приглашал последнюю в свой общий с Вероникой дом. Затем, продолжая жить одновременно с Харви и Трипп, завёл интрижку со Сьюзен Аллен. В 1998 г. у него закрутился роман с Джоди Эллиот, что, однако, ничуть не испортило отношений Бантина с Элизабет Харви и её сыном Спайридоном Влассакисом. Вот такой человек был Бантин – умел держать себя с женщинами просто и непринуждённо!)

В чём крылась истинная причина расправы над Фредериком Бруксом, в точности неизвестно. Бантин и Вагнер объяснить этот момент отказались, хотя Вагнер и признал, в конечном счёте, своё соучастие в убийстве. Влассакис сказал на следствии, что Бантин называл Брукса «педофилом», но объективных подтверждений тому, что Фредерик совершал противоправные действия в отношении детей и подростков не существует. Марк Хэйдон во время следствия признал, что жаловался на поведение Брукса, но поспешил объяснить, что ему надоел не только он, но и его мамаша Джоди Эллиот. Эти «родственнички» приехали пожить на время к Элизабет, жене Марка,